Права животных в Швеции
Они тоже страдают; как их услышать? Права животных в Швеции - тема, затрагивающая все общество.
О петардах и сознании серого попугая
Новый год, как известно, — праздник довольно бурный: фейерверки, веселье. В очередной раз пережив подобное торжество, шведские активисты за права животных передали в правительство петицию на 102 с лишним тысячи подписей о запрете свободной продажи фейерверков и петард частным лицам. Пиротехника пугает и ранит собак и других зверей — и продажа ее всем подряд безответственна. Пока ограничения могут вводить только местные органы власти, но этого явно недостаточно, гневно пишут активисты.
Активисты активистами, но и вот шведское правительство с 2015 года отстаивает внутри Евросоюза более амбициозную политику в этой области. Лиссабонский договор ЕС 2009 года признает за животными чувства и сознание, так что официальные действия шведов — это не гуманитарный каприз, а просто выполнение принятых обязательств, деловито констатирует бывший министр сельского хозяйства Свен-Эрик Бухт.
Рассуждать, каким должно быть отношение человека к другим видам животных (так будет правильнее, человек — тоже животное), во вроде бы насквозь гуманистическом XXI веке — это примерно как обсуждать пресловутое воровство серебряных ложечек. Даже не очень понятно, что тут можно еще сказать: вся сила и вся власть на стороне человека, и использовать зверей как бессловесные и бесправные вещи означает этой властью злоупотреблять.
В конце концов, тот самый dominion mandate, христианское наставление от Бога Адаму и Еве владычествовать над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле, можно понимать и по Сент-Экзюпери: ты в ответе за тех, кого приручил. Раз владычествуешь, тебе и отвечать за «подданных».
Кстати, наличие у животных какой-то своей формы сознания — вопрос, в общем, почти решенный. Летом 2012 года международная группа ученых приняла Кембриджскую декларацию, которая провозглашает, что с научной точки зрения все, что нужно для появления и развития сознания, есть не только у человека, но и у всех млекопитающих и птиц — и даже у некоторых других существ, например, у осьминогов. Об этом говорит множество исследований собак, кошек, африканских серых попугаев, не говоря о приматах.
А значит, надо исходить из того, что они тоже способны страдать, — и необходимо стараться эти муки не причинять. Даже если эту проблему не решить одним махом, единым кавалерийским наступлением на мясоедство, даже если человечество в полном составе не перешло пока на веганскую диету и не отказалось от натуральной кожи, это еще не означает, что можно не делать совсем ничего.
От принцессы Евгении к Астрид Линдгрен
В Швеции это поняли очень рано. Защита прав животных в стране — история с большими, можно даже сказать, государственно-монархическими традициями. Крупнейшая в Скандинавии организация защиты прав животных Djurens Rätt основана здесь еще в 1882 году. Одним из первых ее членов в свое время стала шведская принцесса Евгения. Сейчас в организации состоит около 50 тысяч человек, и она работает над десятками проектов в Швеции и за ее пределами.
А первый закон, вводивший ответственность за жестокое обращение со зверями, появился в Швеции на 30 лет раньше, еще в 1857 году. С 1907 года его действие распространяется и на диких животных, причем судебные решения понимали под «животными», например, и рыб, понятие трактовалось широко.
Свой нынешний закон Швеция приняла аж в 1988 году. Его часто называют Lex Lindgren, «законом Линдгрен»: именно знаменитая шведская писательница обеспечила ему почти беспрепятственное прохождение через парламент.
Астрид Линдгрен, выросшая на ферме, написала несколько сатирических рассказов для крупнейших шведских газет о том, как плохо люди обращаются с братьями своими меньшими. В одном из них Бог, который создал человека, чтобы тот заботился о зверях, возвращается на Землю после долгого отсутствия — и глубоко разочарован. Все закончилось визитом тогдашнего шведского премьер-министра домой к писательнице, где он заверил ее, что новый закон — подарок на 80-летие Линдгрен — будет принят. Так и произошло.
Шведский закон был одним из самых инновационных и жестких законов мира в этой сфере. Он пресекал методы так называемого интенсивного животноводства, когда звери содержатся в тесноте, а чтобы они росли быстрее, используют гормоны и антибиотики. Под него подпадала несвоевременная ветеринарная помощь. В обзоре юридической практики страны шведка Хелена Стривинг рассказывала, что виновным однажды признали хозяина, который заставил пробежать свою лошадь почти милю впереди быстрого автомобиля с громким двигателем. У лошади жестокая гонка вызвала стресс — и бессмысленные страдания. New York Times тогда писала: «Даже когда шведские сельскохозяйственные животные умирают, у них есть права: закон утверждает, что забивание животных должно быть максимально гуманным».
Для каждой из 1 151 000 собак
Глобальный рейтинг World Animal Protection Index (который, естественно, составляют вечно всем недовольные активисты) оценивает современную политику страны в этой сфере на B, как бы на «четверку».
Права домашних животных — на еду, уход, общение с хозяином и даже качество воздуха, которым дышат кошки и собаки (если есть нормативы для людей, то должны быть и для животных, все логично), — в Швеции отдельно закрепили в 2008 году. Как писали тогда газеты, с опозданием: законы давно облегчали жизнь крупного рогатого скота и мелких животных в клетках вроде кроликов, но не кошек и собак.
Правила, нужные, чтобы «животные чувствовали себя хорошо и вели себя естественным образом», накладывают на хозяина такие обязательства: проверять состояние животного по крайней мере два раза в день и общаться с ним столько, сколько необходимо питомцу. Животные, которых держат в помещении, должны видеть солнечный свет хотя бы в окно, а те, что живут на улице, — иметь возможность спрятаться от жары, дождя и ветра.
Бесхозные животные для Швеции — редкость, но и с ней надо бороться. С 2010 года все собаки в стране должны быть зарегистрированы в специальном реестре: для каждой из 1 151 000 собак в стране, если она вдруг окажется без присмотра, можно узнать хозяев, реестр доступен в сети. Такой же реестр активисты хотят создать и для кошек.
Естественно, без санкций любые законы были бы бессмысленны. Поэтому относительно суровы меры наказания: штрафы, до двух лет тюрьмы и даже (временный или пожизненный) запрет на владение животными. Кошку, собаку, попугая или свинью могут изъять, но при этом заставить бывшего хозяина покрывать расходы на содержание. А за соблюдением законов следят специальные инспекторы и комиссии на уровне ленов — так называются шведские регионы.
Не только активисты, чиновники и юристы, но и сами люди в Швеции демонстрируют высокую сознательность, в общем, национального масштаба. По данным специального издания «Евробарометр» 2016 года, 99% жителей Швеции считают проблему важной, 83% выступают за ее регулирование на уровне ЕС. И что важнее всего — девять из десяти человек готовы больше платить из собственного кармана за товары, созданные с мыслью о благополучии животных.
Инициатива здесь часто тоже возникает «снизу». Люди отказываются покупать (а супермаркеты в итоге — продавать) яйца от куриц, которых держат в клетках. И хотя Швеция, как и Дания, Финляндия, Нидерланды, Канада и Россия, пока остается одним из крупнейших производителей и экспортеров меха норки, но и здесь общественность борется. Опросы, проведенные экоактивистами, показывают, что восемь из десяти шведов не хотят, чтобы норок в стране разводили законно.
Отказ от мяса — следующий логичный шаг в частной жизни гражданина, который не хочет причинять зло зверям. И да, в самом деле, по данным социологических опросов, в 2024 году 57% жителей страны едят что-то вегетарианское минимум раз в неделю. Во многих шведских муниципалитетах есть «день без мяса», когда людям рекомендуется воздерживаться от мясной пищи.
Против дельфинариев и зверей на привязи
Не только петиции, акции протеста и демонстрации «против всего плохого», за которые часто критикуют защитников животных, — шведские активисты умеют быть конструктивными. С 1964 года, к примеру, работает фонд научных исследований без участия животных, который поддержал более 500 проектов на общую сумму в 29 миллионов шведских крон. Последние 30 с лишним лет поиск альтернатив животным в лабораторных исследованиях поддерживает и правительство.
«Политикой малых дел» удалось добиться многих важных изменений: например, в 2014 году преступлением снова стали сексуальные действия в отношении животных, а в 2016-м страна запретила кастрацию свиней без использования анестезии.
Но сам «закон Линдгрен» давно пора расширить и обновить: этот процесс идет с 2011 года, и активисты надеются, что новая версия появится в самом скором времени. А пока в Швеции бурно обсуждают полный запрет на использование диких животных в цирках — его поддерживают 70% шведов, в Djurens Rätt считают, что запрета удастся добиться уже скоро. Сейчас животные в цирках должны содержаться в хороших условиях, иметь возможность гулять и вовремя получать ветеринарную помощь и никогда не демонстрироваться публике на привязи. В шведских цирках уже запрещены обезьяны, носороги и бегемоты, жирафы, кенгуру, хищные птицы, крокодилы, слоны, тюлени, морские львы и олени.
Цирки — тоже еще не все. Кольморденский зоопарк собирается закрыть единственный в стране дельфинарий. Кстати, дельфинарии давно запрещены в Великобритании, Хорватии, Венгрии, Словении, Швейцарии, на Кипре или, скажем, в Индии. Вообще в Евросоюзе дельфинарии есть в 14 из 28 стран блока.
Одним словом, «глядя в прошлое на то, как люди обращались с животными, мы видим, что “старые добрые времена” были не такими уж добрыми. Наших предков оправдывало то, что они просто не знали о страданиях животных; у нас этого оправдания нет», пишет Хелена Стривинг.
В самом деле, лучше не скажешь. В конце концов, величие отдельно взятой страны определяется тем, как в ней относятся к самым слабым, тем более когда эти слабые — других биологических видов.